Ю. БУДКИН: Мы будем много говорить о коррупции. В ближайшие 40 минут наш гость начальник управления по борьбе с коррупцией ГУ по экономической безопасности и борьбе с коррупцией МВД России полковник полиции Алексей Рябцев. Алексей Юрьевич, добрый вечер.
А. РЯБЦЕВ: Добрый вечер.
Ю. БУДКИН: Когда мы говорим «коррупция», многие могли бы сказать, что это все, что есть в нашей жизни. Бытовая коррупция, коррупция в сфере государственных закупок… Это все ваша работа?
А. РЯБЦЕВ: Я не совсем согласен, что абсолютно все криминальные явления и проблемы, которые встречаются в нашей жизни, связаны с коррупцией. Тем не менее, коррупционные причины проявляются у многих зол. С другой стороны, понятие коррупция нельзя понимать узко. Сегодня это не та коррупция, которая была еще 10-15 лет, которая выражалась в очереди просителей перед кабинетом чиновника, которые стояли с конвертами. Сегодня коррупция – это целый спектр преступлений. Целый ряд составов преступлений, которые обозначены в УК. Не все они связаны с передачей незаконных денежных вознаграждений. По своей природе она имеет характер сделки. То есть должностное лицо, обладающее управленческими функциями, продает свои полномочия, чтобы извлечь личную выгоду. В этом суть коррупции.
Ю. БУДКИН: Председатель Верховного суда сказал, что осуждено 1300 взяточников. Есть официальная статистика, согласно которой правоохранительные органы выявили более 49 тысяч преступлений коррупционной направленности. Это несоизмеримые цифры. Как коррупция проявляется сегодня?
А. РЯБЦЕВ: Не только взяточники составляют ряд коррупционеров. Сюда входит и коммерческий подкуп, который совершается в негосударственных компаниях топ-менеджерами, которые обладают управленческими функциями. К коррупционным преступлениям относится мошенничество с использованием служебного положения, превышение должностных полномочий и целый ряд статей.
Ю. БУДКИН: Раньше, когда говорили про коррупцию, все были уверены, что речь идет о взятке. Сейчас мы видим, что на 49 тысяч преступлений коррупционной направленности – 1300 взяточников. Значит, взятка не главное. А что главное?
А. РЯБЦЕВ: К сожалению, коррупционеры постоянно и своевременно проходят определенного рода модернизацию. Большинство коррумпированных чиновников сегодня – это достаточно обеспеченные люди на высоких постах, которые имеют свой бизнес и целый круг лиц аффилированных с ними. Они имеют возможность не брать, а легким движением руки, росчерком пера направлять бюджетные средства в нужную сторону. Так, например, в рамках освоения госзаказа, какой-нибудь целевой программы, допустим, бюджетный поток направляется в сторону определенной структуры, где управляют аффилированные лица чиновники. Есть множество разных схем. Данная структура может выполнить этот заказ с усеченным объемом, либо по завышенным схемам работать и получить баснословную прибыль. Или не выполнять этот заказ, а фактически эти деньги вывести в оффшор, обналичить, передать на счета заграницу значительную часть этих денег чиновнику.
Ю. БУДКИН: Говорят, что в таких случаях практически невозможно ничего доказать, потому что должностные лица действуют не напрямую, а через третьих лиц.
А. РЯБЦЕВ: Это не так. И наша практика об этом говорит. Коррупция – одно из самых латентных преступлений. Но чем больше человек пытается сокрыть улики, тем больше он оставляет следов. Эти схемы, которые связаны с посредниками и фиктивными договорами, достаточно четко документируются нами. Все громкие дела последнего времени говорят о том, что успешно.
Ю. БУДКИН: Но документируются взаимоотношения посредников. Чиновник не участвует в схеме напрямую.
А. РЯБЦЕВ: Любое коррупционное преступление состоит из 2 частей. Чтобы его совершить, коррупционер должен в чем-то перейти закон. Изучая нормативную базу, мы рано или поздно находим, в чем конкретно состояло превышение или злоупотребление должностными полномочиями. Вторая часть – это субъективная сторона. Что он с этого поимел? Изучая движение денег, которые ушли не в ту сторону, мы рано или поздно находим пересечение с интересами этого должностного лица.
Ю. БУДКИН: Вы говорите о движении бюджетных средств, а не тех денег, которые уведены из бюджета.
А. РЯБЦЕВ: Это самая сейчас интересная сфера для коррупционеров. Рано или поздно те бюджетные средства, которые были выведены на аффилированную чиновнику структуру, они рано или поздно становятся деньгами чиновника. В этом смысл коррупции.
Ю. БУДКИН: 609-ый: «Почему никого не наказывают? Почему не сидит Сердюков и Скрынник? Появилась бы вера в вашу борьбу».
А. РЯБЦЕВ: Проблем с громкими именами сейчас нет. В прессе, на ТВ ежедневно озвучиваются те или иные громкие дела. Единственное, что назвать виновным человека может только суд. Чтобы состоялось это событие, должно пройти время. Те дела, которые озвучиваются сегодня, те имена, которые озвучили и вы, может быть, они являются предметом самого серьезного оперативного внимания.
Ю. БУДКИН: 346-ой рассказывает, что когда он учился в школе, родители несколько лет платили, думая, что платная школа, а школа оказалась государственной. Это тоже проблема коррупции?
А. РЯБЦЕВ: Это тоже определенный вид коррупционного преступления. Но здесь я бы больше говорил не о должностном преступлении, а о мошенничестве.
Ю. БУДКИН: 341 работал в Финмониторинге, насколько я понимаю. Он пишет: «Когда я работал в 4-10 годах, никой связи не было с Финмониторингом. А что сейчас?»
А. РЯБЦЕВ: Сейчас Росфинмониторинг – один из наших основных партнеров. Много цепочек, сложных коррупционных схем раскрывается только благодаря нашему активному взаимодействию.
Ю. БУДКИН: 345-ый: «Вы можете рассказать о новых способах обогащения чиновников?»
А. РЯБЦЕВ: Миллионы различных схем существует. Случаев достаточное количество. Бывает, что взятку передают внутри рыбы в виде подарка. Бывают, что используют лжепредставителей религиозных организаций под видом пожертвований. Бывают случаи, что благотворительные организации используются. Сейчас характерна миграция коррупционных тенденции в сторону негосударственного сектора, в связи с тем, что государство освобождается от ряда несвойственных функций.
Ю. БУДКИН: Вы говорили, что так или иначе эти деньги будут видны. Но очень многие уверены, что проследить эти деньги можно будет только тогда, когда чиновники будут декларировать свои расходы. Это было бы большой помощью для вас?
А. РЯБЦЕВ: Я не стал бы говорить категорично, что только тогда будут видны, когда будут декларироваться. Сколько веревочке не виться, конец близок.
Ю. БУДКИН: 931: «Почему борцы с коррупцией могут передвигаться на очень дорогих машинах?»
А. РЯБЦЕВ: Не могу ответить на этот вопрос.
Ю. БУДКИН: Много денег после ваших трудов возвращается в бюджет?
А. РЯБЦЕВ: Много возвращается. По ряду преступлений мы на ранней стадии предотвращаем отчуждение имущества незаконное. Там миллиарды рублей! Если вспомнить уголовное дело, которое мы в конце прошлого года возбудили в отношении бывшего руководителя ТУ Росимущества по Москве. Там целая организованная группа пыталась осуществить системные хищения более 100 объектов недвижимости в центре Москвы. В данном случае ущерб составлял более 10 миллиардов рублей. Это самые скромные подсчеты. Вмешательство главка и наших коллег позволило большинство таких сделок предотвратить.
Ю. БУДКИН: Вы говорили о борьбе с вертикально интегрированной коррупцией, которая встроена в государственную систему целиком. Государство как система помогает вам в этой борьбе?
А. РЯБЦЕВ: Безусловно, помогает. Мы – государственная организация. Мы сейчас обеспечены всеми нужными инструментами, чтобы охватить наиболее широкий спектр коррупционных преступлений.
Ю. БУДКИН: Техникой ваши подразделения начали оснащаться?
А. РЯБЦЕВ: Прогресс не стоит на месте. Самая совершенная техника, которая сейчас появляется, поступает к нам на вооружение.
Ю. БУДКИН: 833 спрашивает: « Можно ли признать коррупцией плату добровольно-обязательных членских взносов в общеобразовательных учреждениях?»
А. РЯБЦЕВ: Слово «добровольно-обязательные» меня настораживает. На основании такого короткого сообщения нельзя делать выводы и квалифицировать. Те действия чиновника, которые имеют характер сделки (я вам сделаю что-то в обмен на что-то), по сути, имеют коррупционную подоплеку.
Ю. БУДКИН: Насколько защищенным государством должен чувствовать себя человек, который слышит и в школе, и в больнице «Дай!»
А. РЯБЦЕВ: Для нас борьба с бытовой коррупцией имеет не меньшее значение, чем выявление коррупции на высоком уровне. Одно из приоритетных направлений – борьба с коррупцией в сфере ЖКХ. ЖКХ с помощью коррумпированных чиновников может как каменной стеной придавить человека необузданными тарифами. Из последних примеров у нас есть успешные действия, которые привели к ликвидации коррупционных схем. Могу привести в пример недавнее задержание председателя комитета ЖКХ по Курску за получение взятки. Там речь шла о пролонгации договоров за обслуживание нескольких организаций. Не могу не вспомнить Санкт-Петербург, где было проложено около 600 км некондиционных труб.
Ю. БУДКИН: Все эти километры труб прокладывали. Это происходило на глазах у тысяч людей. И никто не обращался в правоохранительные органы.
А. РЯБЦЕВ: В этом и состоит и один из главных рецептов борьбы с коррупцией. Чем больше население будет включаться в борьбу с коррупцией, тем быстрее мы ее победим.
Ю. БУДКИН: Население работает с вами? Люди обращаются?
А. РЯБЦЕВ: Работает, но не так активно, как нам хотелось бы. До сих пор люди в стереотипах пребывают, что любое обращение в правоохранительные органы по коррупционной тематике может привести к негативным последствиям. Не буду скрывать, что те люди, которые обращаются, это мужественные люди. Периодически последствия наступают. Но мы стараемся ситуацию мониторить, чтобы предотвратить возможную месть со стороны остатков коррупционной схемы. На мой взгляд, необходим комплексный механизм обеспечения безопасности заявителей, которые участвуют в выявлении коррупционных преступлений. Те, кто решился, должны иметь правовые гарантии, что такой организации не аннулируют договор, ее не лишат лицензии. С точки зрения физической защиты свидетелей, очень многое сделано. В МВД есть специальное подразделение, которое занимается защитой. Здесь любые методы. До изменения места жительства, охраны. А вот с точки зрения экономической защиты юридического лица, мы, в конечном счете, отслеживая ситуацию, если не видим прямой связи с фигурантами уголовных дел, можем рекомендовать обратиться в суд.
Ю. БУДКИН: Что у нас общего с точки зрения коррупции с другими странами? В чем мы особенные?
А. РЯБЦЕВ: Мы общаемся с представителями других стран. К нам приезжают профессионалы в этой сфере. Мы нередко выезжаем. Очень много общего. Коррупция есть и в самых развитых странах. Другой вопрос, что уровень бытовой коррупции в Европе или США меньше, чем у нас здесь, А ощущение населения о тотальной коррупции складывается именно на бытовом уровне.
Ю. БУДКИН: Наш слушатель Средний Класс пишет: «Просто запретите оффшоры для снижения коррупции».
А. РЯБЦЕВ: Запрет оффшора, я считаю, позитивное бы влияние оказал на коррупционную обстановку. Но это не единственный рецепт, который поможет одолеть это зло. У коррупции экономические и социальные корни.
Ю. БУДКИН: Как у нас взаимодействуют правоохранительные ораны? Вот господин Маркин говорит , что задержан третий фигурант дела о взятке в Таможенном управлении… Это ваша общая работа? Или у каждой службы свои фигуранты?
А. РЯБЦЕВ: Мы не одни в этом поле работаем. Это и ФСБ, и органы наркоконтроля, Федеральной Таможенной службы. Безусловно, все оперативные подразделения обязаны свои материалы предоставлять в органы предварительного следствия. Весь спектр коррупционных преступлений расследуется в двух основных местах. Это следственные подразделения органов внутренних дел, либо следственный комитет РФ.
Ю. БУДКИН: Но это параллельные расследования? Или может случиться так, что эти органы конкурируют? Или это четко разведено.
А. РЯБЦЕВ: Четко разведено по составам преступления.
Ю. БУДКИН: Наталья задается вопросом: «Почему народ не верит в борьбу с коррупцией в России?»
А. РЯБЦЕВ: Большое значение имеет исторический момент. Народ исторически у нас не верит в государство. Вся наша работа направлена на то, чтобы это доверие увеличить. Здесь наш главный помощник – это вы и другие СМИ.
Ю. БУДКИН: Из ваших сообщений разного времени: «Пресечена преступная деятельность 14 депутатов, двух вице-губернаторов, профильных министров…» Это много или мало?
А. РЯБЦЕВ: Это результаты работы только нашего главка. В целом по стране цифры гораздо больше. Если сравнивать с последними 5 годами, это много. Сейчас активизация идет.
Ю. БУДКИН: 16: «Как к вам можно обратиться?» 438 хочет в эфире сделать заявление о серьезном факте коррупции. Система коммуникации вашего учреждения и народа как отлажена?
А. РЯБЦЕВ: Если есть какие-то преступления, лучше напрямую обратиться в наш главк. Он находится в центре Москвы на Новорязанской улице. Наш адрес найти несложно. Сайт МВД России. Мы максимально открыты и доступны.
Ю. БУДКИН: Юрий спрашивает: «Почему вы не пользуетесь анонимными источниками информации?»
А. РЯБЦЕВ: Потому что обвинение в коррупции – очень удобный способ сводить счеты или освобождать кресла для своих целей. Поэтому если человек собирается об этом заявить, он обязан назвать свое имя.
Ю. БУДКИН: Игорь пишет: «По предположению коррупционная сделка начинается на стадии формирования расходной части бюджета. Вы пытаетесь ловить жуликов постфактум. А не проще ли на начальной стадии проверять коррупционную составляющую этих документов?»
А. РЯБЦЕВ: Это ошибочное утверждение. Мы на всех этапах отслеживаем ситуацию. Мы даже пытается отслеживать на момент изменений в законодательстве.
Ю. БУДКИН: Вы участвуете в формировании российского антикоррупционного законодательства?
А. РЯБЦЕВ: Да, мы участвуем в этом процессе через Госдуму, Правительство РФ, Совет Федерации. У нас огромное число совместных мероприятий. Не так давно мы внесли предложения, связанные с внесением изменений в УК. Эти предложения предусматривают установление уголовной ответственности за получение незаконного вознаграждения. Мы хотим сузить лазейки для коррупционеров, которые пытаются уйти от ответственности.
Ю. БУДКИН: Еще хотелось бы вернуться к статистике. Раньше коррупционных преступлений выявлялось на порядок меньше. Коррупции было меньше?
А. РЯБЦЕВ: Сегодня уровень коррупции выше, если сравнивать с социалистическим прошлым. Сейчас экономическая почва для инвестиций, для вложений, для развития многих отраслей . коррупция получила новый импульс. Сегодня вырос бюджет страны, увеличились инвестиции. Государство вкладывает средства в экономику и инфраструктуру. Но управляют этим те же самые чиновники. Чем больше государство инвестирует в экономику, тем больше расцветают коррупционные процессы, которым мы, я считаю, достаточно успешно противодействуем.
Ю. БУДКИН: Ваша структура как долго существует?
А. РЯБЦЕВ: В нынешнем составе и с нынешним названием мы существуем с лета 11 года.
Ю. БУДКИН: За это время вы досконально проверили тех, кто с вами работает? Можно ли говорить, что ваши борцы с коррупцией досконально чисты?
А. РЯБЦЕВ: Я не сторонник категорических заявлений. Идеальной ситуации не бывает ни в одной сфере.
Ю. БУДКИН: Но вы работаете над этим?
А. РЯБЦЕВ: Безусловно!
Ю. БУДКИН: Спасибо!
Источник: http://www.rusnovosti.ru/programms/prog/61884/251295/
