Власть коррупции. По каким причинам не работают организованные государством учреждения и инструменты по борьбе с коррупцией? Неожиданный взгляд на эту проблему предлагает Симон КОРДОНСКИЙ, кандидат философских наук, профессор, заведующий кафедрой местного самоуправления ВШЭ, экс-начальник Экспертного управления Президента России. Если понимать российское государственное устройство как сословную иерархию с административным рынком, то коррупции в обычном понимании у нас в стране практически нет. По мнению ученого, нынешняя борьба с коррупцией нарушает базовые социальные отношения, связи между и внутри сословий и может привести к новой глобальной социальной нестабильности. Симон Кордонский ответил влиятельному российскому ежемесячнику “Регионы России» на ряд вопросов, касающихся этой проблемы.
– Уважаемый Симон Гдальевич, в чем Вы видите основные причины чрезмерной коррумпированности всех ветвей и уровней российской власти? Есть ли в причинах сложившейся ситуации национальная специфика?
– Я не вижу чрезмерной коррумпированности, более того, считаю, что коррупции в обычном понимании этого понятия у нас в стране практически нет. Коррупция бывает в классовых обществах, а у нас сословное общество. Его элементы, сословия, связаны между собой отношениями сбора сословной ренты, в которых устанавливается иерархия сословий. Вот эти-то отношения и называют коррупцией. Это не национальная специфика, это специфика социальной структуры. То, что называется коррупцией, связывает социальные группы-сословия в целостность социального устройства.
– Очень трудный вопрос. Какие меры необходимо предпринять для пресечения коррупции в России? Какие меры были бы эффективны, а какие, на Ваш взгляд, окажутся бесполезны и неприменимы на российской почве?
– Борьба с «коррупцией» есть борьба с социальной структурой, то есть основой общественного устройства. Для того чтобы наша «коррупция» стала настоящей, надо изменить принципы общественного устройства. Это означает, что сословная структура (разделение на государственных служащих разного рода, бюджетников, пенсионеров и пр.) должна перестать быть базовой, ее должно заменить расслоение по уровню потребления, то есть классы. То, как ведется сейчас борьба «с коррупцией», нарушает базовые социальные отношения, связи между и внутри сословий и может привести к новой глобальной социальной нестабильности. Ведь именно борьба «с коррупцией» в СССР (всякие Гдляны и Ивановы) привела, в конечном счете, и к распаду страны, и к тому, что социальная нестабильность в бывших союзных республиках СССР затянулась на десятилетия – в связи с тем, что в ходе массовых репрессий «коррупционеров» была сломана социальная структура.
– Может ли реальное гражданское общество влиять на изменение ситуации с коррупцией, или оно вынуждено принимать коррупционные «правила игры»? Гражданское общество заинтересовано в коррупции?
– Я не знаю, что такое реальное гражданское общество. Если вы имеет в виду разного рода «грантососов», то они – воплощение «коррупции», с моей точки зрения. Есть люди, которые делают добрые дела на свои деньги. Но они совсем не то же самое, что те конторы, которые за чужие деньги пытаются других людей учить жить.
– Дискутируется вопрос о совмещении чиновником государственных функций и бизнес-функций. Какова Ваша точка зрения на эту проблему?
– Я считаю, что муниципальным служащим, в отличие от государственных служащих, должно быть разрешено заниматься бизнесом.
– Каким образом можно ограничить доступ чиновников к возможностям злоупотребления служебным положением? Законодательно? Изменением мировоззрения, изменением традиций внутри общества с «воровать, потому что не накажут» на «не воровать»? Такое возможно?
– То, что вы называете злоупотреблением служебным положением, в большинстве случаев есть статусная рента. В сословном обществе есть так называемая статусная рента, то есть доходы, непосредственно связанные с обладанием сословным статусом. Вы же не против, что возможности, в том числе и материальные, врача высшей категории, например, выше чем у врача 1 категории? Генерал имеет больше возможностей, чем лейтенант, а возможности лейтенанта несравненно выше чем возможности служащего по призыву в РА. «Служебное положение» – это ранг в сословной иерархии. Каждому рангу приписан в соответствующих законах и подзаконных актах некоторый объем полномочий и возможностей. Так как система не прозрачна даже для ее создателей, то при внешнем наблюдении складывается ощущение «все воруют». Для того чтобы «не воровали» надо отказаться от сословных иерархий, всего то…
– Необходимо ли в России ратифицировать пункт 20 Конвенции ООН против коррупции, который признает в качестве уголовного преступления «незаконное обогащение»?
– Я не могу серьезно обсуждать творчество международных чиновников. Они в чужом глазу соломинку вылавливают. Масштабы и формы коррупции в международных организациях велики и изощренны, однако окультурены и потому социально приемлемы. Применять нормы, выработанные этими экспертами к нашей реальности все равно, что лечить насморк лоботомией.
– Должно ли государство влиять или участвовать в экономической жизни страны, или оно должно, по Локку, выполнять только функции «ночного сторожа» при экономике?
– У нас в стране нет отдельно экономики, и отдельно государства. Они слиты в целое под названием сословное устройство и административный рынок. Были времена, когда максимы Локка были актуальны, сейчас другое время, во всяком случае, в нашей стране. Поиски решений вне нашего устройства, без его понимания, чреваты очередным приступом реформаторства, врожденной болячки отечественных интеллигентов.
– Возможно ли совмещение на российской почве «плановой» и «рыночной» моделей экономики?
– В любом государстве есть и плановое начало, и рынок. Проблема в их долях и отношениях между ними. В конечном счете, это вопрос о том, где консолидирована власть. Если она консолидирована в «плане» и необходимых для его выполнения социальных институтах, которые предназначены для сбора и распределения ресурсов в соответствие с принципами дурно понятой (распределительной) социальной справедливости, то тогда имеем сословную структуру и те формы согласования интересов между сословиями, которые вы называете коррупцией. Если же власть консолидирована «рынком», тогда имеем расслоение по уровню потребления (классы) и те формы согласования интересов между классами, которые называются политикой и демократией. В таких социальных системах реализуется иной, не распределительный принцип социальной справедливости, который называется «равенством перед законом».
В нашем государстве власть консолидирована «планом» и доминируют принципы распределительной социальной справедливости.
оригинал материала http://www.gosrf.ru/news/top/14185
