Из интервью первого заместителя Председателя Совета Федерации ФС РФ “Парламентской газете”:
– Александр Порфирьевич, на нашу сегодняшнюю встречу вы приехали с коллегии Следственного комитета России. Ровно год назад эта правоохранительная структура была выделена в самостоятельную организацию и теперь непосредственно подчинена Президенту. Какие впечатления лично вы вынесли, побывав на коллегии Следственного комитета?
– На мой взгляд, Следственный комитет России в нынешнем, обновлённом, виде уверенно набирает силу. Это касается многих аспектов его деятельности. Во-первых, расширяется сфера расследуемых им дел. Нынче они самые разнообразные, включая дела, связанные с преступлениями в отношении несовершеннолетних. Особое внимание СК уделяет противодействию коррупции . Причём не столько “в общем и целом”, сколько по вполне определённым направлениям.
Одно из них – коррупция в среде так называемых спецсубъектов, то есть лиц, пользующихся неприкосновенностью или высоким должностным положением для незаконного обогащения. В отношении “статусных” коррупционеров Президентом Следственному комитету дан полный карт-бланш. И, полагаю, учитывая потенциал этой структуры, коррупция в среде лиц, облечённых властью, безнаказанной не останется. А потенциал у Следственного комитета, если посмотреть результаты его работы за минувший год, довольно серьёзный. Судите сами: в прошлом году им было принято в производство более 163 тысяч уголовных дел, почти половина из них – 86 тысяч – завершена и передана в суд.
Теперь что касается “во-вторых”, если оценивать деятельность Следственного комитета в его новой ипостаси. Мерки, с которыми СК подходит к количеству вынесенных за год оправдательных приговоров по расследованным им делам, могут показаться парадоксальными. Казалось бы, чем больше таких приговоров, тем лучше. Однако любой оправдательный приговор – это как две стороны одной медали. С одной стороны, это – торжество правосудия, оправдан судом – значит, невиновен. С другой – это показатель качества расследования преступления. Для Следственного комитета он имеет принципиальное значение. Не случайно количество оправдательных вердиктов по делам СК относительно небольшое – всего три процента от их общего числа, переданных в суд. Качественному и всестороннему расследованию преступлений там уделяют пристальное внимание. И это радует.
Я думаю, что по силе, значимости, функциональности и концентрации правоохранительного инструментария наш Следственный комитет должен быть чем-то похож на американское Федеральное бюро расследований. Эта мысль появилась, когда я слушал выступление Александра Бастрыкина на коллегии СК. Он говорил, что укрепляется материально-техническая база экспертного сегмента Следственного комитета, созданы генетические лаборатории, набраны специалисты по финансовой, голосовой экспертизе и так далее. А я сижу и думаю: теми же вопросами занимаются и другие наши правоохранительные ведомства – ФСБ, МВД, ФСКН… Зачем так распылять довольно дорогостоящие ресурсы и специалистов, если всё это можно собрать в единый центр и проводить все необходимые экспертизы с большим качеством и большей отдачей? Да и следственный потенциал можно было бы сосредоточить в одном ведомстве – это же значительно повлияло бы на эффективность правоохранительной практики. Мы же так или иначе, но двигаемся в этом направлении!
Александр Бастрыкин на той же коллегии выдвинул идею создания финансовой полиции. Речь о довольно мощном и серьёзном институте, который охватывал бы всю сферу финансовых правонарушений (в том числе и налоговых) с использованием оперативно-разыскного инструментария.
В этой сфере у нас много неясностей и путаницы, в которой неспециализированному подразделению разобраться подчас непросто. В частности, поэтому мы не можем эффективно решать вопросы социальной защиты населения, проблемы в образовании, в здравоохранении, в ЖКХ, но понимаем при этом, что деньги куда-то рассасываются, оседают по чьим-то карманам. Думаю, в Совете Федерации мы проработаем идею Александра Бастрыкина, и не исключаю, что воспользуемся нашим правом законодательной инициативы в аспекте создания финансовой полиции. Тем более что подобные институты действуют в некоторых странах и мы можем опереться на накопленный опыт.
Оригинал материала: “Парламентская газета”
